Tiêu đề Глава 3 ✅

Глава 3. Хищная птица. «Шэнь Вэй никогда не вступал в сговор с врагами!» Пань Жугуй вышел из зала Минли и направился к вратам Дуаньчэн. По обе стороны от него шагали гвардейцы в парчовой одежде, молчаливые, как цикады зимой. После того, как Пань Жугуй встал и объявил устный приказ императора Сяньдэ, стражники незамедлительно приступили к его исполнению. Шэнь Цзэчуаню заткнули рот кляпом, завернули в толстую стеганую фуфайку и поставили на колени, наклонив корпус так, чтобы голова касалась земли. Чувствуя порыв холодного ветра, Пань Жугуй наклонился, чтобы понаблюдать за состоянием Шэнь Цзэчуаня. Прикрыв рот рукой, он несколько раз кашлянул и тихо сказал: — Ты так молод, но все же настолько бесстрашен, что не побоялся разыгрывать драму перед самим императором. Если бы ты только что честно признался в измене Шэнь Вэя, то, возможно, выжил бы. Шэнь Цзэчуань крепко зажмурил глаза. Его одежда уже насквозь промокла от холодного пота. Пань Жугуй выпрямил спину и отдал приказ: — Приступайте!
Выстроившиеся с обеих сторон гвардейцы в унисон закричали: — Поднять палки! Затем раздался еще один оглушительный рев: — Бейте! Но прежде, чем эти слова вырвались из их уст, обернутая жестяным листом палка с зазубринами со свистом обрушилась на Шэнь Цзэчуаня и нанесла ему тяжелый удар. После трех ударов он услышал еще один крик: — Бейте сильнее! Мучительная боль обжигала тело, подобно огню. Избиение лишило Шэнь Цзэчуаня возможности двигаться, и все, что ему оставалось, — впиваться зубами в окровавленный кляп. У него во рту уже собралось много крови, но он не мог ее проглотить, поэтому ее медно-соленый вкус продолжал заполнять его рот. Шэнь Цзэчуань держался на последнем дыхании, а его широко открытые глаза щипало от стекающего по лицу пота. Небо затянуло серыми тучами и повалил неутихающий снег. Порка — не та работа, с которой мог бы справиться любой желающий. Как гласила поговорка: «Обморок от двадцати ударов, хромота от пятидесяти»; пороть человека можно было по-разному. Как правило, это было семейное ремесло, передававшееся из поколения в поколение. Обучиться ему было не легче, чем какому-либо другому. Более того, эта работа требовала не только хороших навыков боевых искусств, но и проницательного глаза. Опыт порщиков в этом деле позволял понять по выражению лица
старшего дворцового евнуха-блюстителя этикета, кто должен получить поверхностные раны, а кто серьезные внутренние повреждения. 廷杖 (tíngzhàng) тинчжан — наказание сановников батогами во дворце (особенно часто при дин. Мин). Бато́г — палка, толстый прут для телесных наказаний в старину. Сегодняшним указом императора Сяньдэ была смерть через порку, и Пань Жугуй намеревался исполнить его с особым усердием. Для Шэнь Цзэчуаня это означало только одно: тот, кто должен, сегодня умрет. Исполняющие приказ парчовые стражники пустят в ход свои особые навыки, и по истечении пятидесяти ударов он будет приведен в исполнение. Пань Жугуй как раз прикидывал время, когда заметил, что голова Шэнь Цзэчуаня поникла и он застыл в бездвижии. Он убрал руку с грелки и уже собирался что-то сказать, как увидел возникший на тропинке зонтик, под которым неспешно шла красавица в дворцовом наряде. Хмурые тучи на лице Пань Жугуя мгновенно рассеялись, сменившись яркой улыбкой. Но не успел он шагнуть вперед и склониться в приветствии, как расторопный евнух подле него уже подбежал и вытянул руку, чтобы поддержать подошедшую девушку. — Мое искреннее почтение Третьей молодой госпоже. Сегодня так холодно, а вы проделали такой путь из дворца, — сказал Пань Жугуй, сделав два шага вперед. — Если у Ее Величества Матери-Императрицы есть какие-либо указания, вы могли бы просто кого-то послать, чтобы они сообщили.
Хуа Сянъи слегка приподняла руку, приказывая парчовым стражникам прерваться. Облик девушки излучал врожденную нежность и красоту. Все эти годы Мать-Императрица держала девочку рядом с собой, занимаясь ее воспитанием. Черты ее лица напоминали черты Матери-Императрицы, когда последняя была молода. Хотя она называлась Третьей госпожой из клана Хуа в Дичэн, все знали, что она была госпожой во дворце. Даже сам император относился к ней, как к младшей сестре. Хуа Сянъи мягко спросила: — Гунгун, тот, кто лежит на земле, ᅳ это сын клана Шэнь из Чжунбо, Шэнь Цзэчуань? 公公 (gōnggōng) Гунгун - обращение к придворному евнуху. — Да, он самый, — подтвердил Пань Жугуй. — Его Величество только что издал указ забить его палками до смерти. — Его Величество ранее рассердился, — произнесла Хуа Сянъи. — Если Шэнь Цзэчуань умрет, то мы никогда не докопаемся до сути измены Шэнь Вэя. Ее Величество Мать-Императрица недавно прибыла в зал Минли и Его Величество прислушался к ее уговорам, так что его гнев постепенно утих. — Ох, — Пань Жугуй состроил обеспокоенный вид, — Его Величество всегда внимает советам Матери-Императрицы. Ранее он был в такой страшной ярости, что я не посмел промолвить ни слова. Хуа Сянъи понимающе улыбнулась: