Tiêu đề Глава 145 ✅

Глава 145. Нищий «Мой... мой кот!» Спустя несколько дней отряд гарнизона Цычжоу, ответственный за транспортировку зерна, прибыл в Чачжоу. Фэй Шэн вернулся в резиденцию, чтобы дать Шэнь Цзэчуаню полный отчет о ситуации в Чачжоу, и передать собранные записи о ценах в префектурах Хуайчжоу и Фаньчжоу. Мало того, он даже выяснил всю подноготную Лэй Чанмина и Лэй Цзинчжэ. Лэй Чанмин был уроженцем Чачжоу, и начинал как охранник в союзе вооруженных конвоиров — таковы были общеизвестные факты, лежащие на поверхности. Но Фэй Шэн копнул глубже, и с помощью сети торговых лавок в Цзюэси и пожилых людей из Чачжоу, выяснил, что во времена Юнъи Лэй Чанмин промышлял сутенерством. В то время в префектурах Дуньчжоу и Дуаньчжоу стремительно росло количество развлекательных павильонов, что привело к увеличению числа известных куртизанок, таких как мать Шэнь Цзэчуаня, Бай Ча. Впоследствии Лэй Чанмин рыскал по землям Дэнчжоу в поисках наивных женщин, а затем обманом приводил их в Дуньчжоу и Дуаньчжоу, перепродавая как куртизанок. Позже Шэнь Вэй приказал публичному дому на берегу реки Чаши закрыть свои двери. Это привело к резкому упадку бизнеса в Дуаньчжоу. В конечном итоге Лэй Чанмин лишился всех своих связей и единственное что ему оставалось — пытаться искать другие варианты. Желая оставаться на плаву, Лэй Чанмин всячески пытался вернуться к прежнему бизнесу. Он воспользовался репутацией клана Чжу и установил связи с официальными лицами в Чжунбо.
Общаясь с этими чиновниками, он выяснил, что все как один страшатся выездных инспекций органов управления цензората, которые происходили каждой весной. Поскольку имперские цензоры имели право выдвигать судебные обвинения, каждый боялся быть замешанным в грязных делах, стараясь не запятнать свою репутацию. Эти проверки имели большое значение, поскольку от них зависело продвижение по службе и перевод местных чиновников в столицу, поэтому они не осмеливались действовать опрометчиво и посещать публичные дома, ради короткого удовольствия. Основываясь на этом, Лэй Чанмина посетила идея, и вскоре в Фаньчжоу был основан «зал Миншу», который на первый взгляд был поэтическим клубом и чайной. Однако женщины, которых он там собрал, в тайне работали куртизанками, удовлетворяя прихоти чиновников. Но и этот бизнес протянул недолго и был разрушен руками Шэнь Вэя. На этом отрывке доклада, Фэй Шэн специально сделал пометку. Шэнь Вэй имел шпионов и осведомителей во всех префектурах. С тех пор как он женился на Бай Ча, он довольно жестко пытался задавить бизнес публичных домов. Зал Миншу Лэй Чанмина просуществовал меньше года, прежде чем был молниеносно уничтожен Шэнь Вэем. Торговля женщинами знатного происхождения каралась законом. В попытке выйти сухим из воды, Лэй Чанмин поручил своему подчиненному занять его место и поспешил в Дуньчжоу, где преподнес Шэнь Вэю немало серебряных слитков, чтобы выпутаться из этого дела. После того инцидента Лэй Чанмин вернулся к своему привычному разгильдяйскому образу жизни. Его жена и сын рано покинули мир, но наложниц он в то время не брал. Еще с тех времен, когда он занимался похищением женщин, у него имелось увлечение брать под свою опеку детей. Но он был слишком жесток по отношению к ним, и ни один ребенок так и не выжил. В конце правления Юнъи
Лэй Чанмин взял на себя работу по сопровождению клана Янь из Хэчжоу, и впоследствии завоевал их благосклонность. С тех пор он наслаждался стремительным взлетом. В этих записях не было упоминаний о нефритовой бусине или серьге. Шэнь Цзэчуань закрыл книгу и немного поразмыслив сказал: — Странно. Дети, которые могут носить серьги, либо отпрыски богатых купцов, либо имеют знатное происхождение. Даже если у Лэй Чанмина хватило смелости похитить и продать тех, кто имеет приличное происхождение в Чжунбо, он не посмел бы тянуть свои руки к наследникам благородных кланов из восьми городов Цюйду. — Чжу-цзы верно мыслит. Мое внимание тоже привлек этот вопрос, но нет никаких доказательств, поэтому я решил обсудить это с вами лично, — Фэй Шэн оперся на стол и повернул голову, глядя на Ли Сюна, ожидающего во дворе. — Мне удалось разговорить этого парня, поэтому я сделал некоторые предположение. Во времена правления Юнъи Лэй Чанмин спас молодого наследника клана Янь, Янь Хэжу. Этот ребенок действительно носил серьгу. Он был необычайно красивым ребенком, и в клане Янь его очень любили. После спасения, Лэй Чанмин привез молодого господина Яня к себе... Что ж, господин на личном опыте убедился, что этот человек был настоящим зверем, и скорее всего питал непристойные мысли по отношению к этому молодому господину. Шэнь Цзэчуань захлопнул складной веер. Фэй Шэн продолжил: — Но он не осмелился. Так уж случилось, что в то время человек из военного министерства по фамилии Шао был заключен в тюрьму, а все потомки мужского пола клана Шао были приговорены к казни. Чтобы сохранить свою родословную, старая госпожа клана Шао замаскировала последнего оставшегося внука прямого
происхождения под девочку, после чего он был сослан в Чжунбо, где случайно оказался в руках Лэй Чанмина. Когда Фэй Шэн заговорил об этом, Цяо Тянья, у которого на лице была книга, внезапно сел. — Клан Шао? Клан Шао, возглавляющий военное министерство во времена Юнъи? Заместитель министра военного министерства Шао Чэнби?! Фэй Шэн хлопнул в ладоши: — Верно. Тот самый. Ты его знаешь? Цяо Тянья подорвался со стула, и после секундного замешательства ответил: — Конечно, я знаю его... Чжу-цзы, ранее я вам уже говорил, что я сын клана Цяо из военного министерства. Шао Чэнби и мой отец были близкими друзьями. Мало того, Шао Чэнби был министром, которого великий наставник Ци продвигал самолично. Увы, Шао Чэнби не был хорош в светских беседах, поэтому они не часто общались. Позже он женился на старшей сестре нынешнего военного министра Чэнь Чжэня. Именно из-за этого ему чудом удалось избежать смертной казни, когда Восточный дворец подвергся преследованиям, и именно поэтому он был спасен от казни вдовствующей императрицей. Фэй Шэн кивнул. — Вот что случилось. Но Шао Чэнби не делал дружеских шагов по отношению к фракциям Хуа и Пань, поэтому когда период правления Юнъи подходил к своему завершению, Хуа Сицянь злоупотребил своей властью, чтобы избавиться от него и приказал Цзи Лэю заставить парчовых стражников выставить его одним из участников дела о восстании Восточного дворца, в результате чего все его семейное имущество было отобрано.